ЭПИЛОГ
Яак Йоала был в 1970-х и 1980-х лучшим певцом Эстонии. Как певца и человека его любила и здешняя публика, и всесоюзная. В баскетбол нельзя играть на русском языке, а петь можно! Пение на чужом языке вызывало ехидные взгляды. Но в то время, когда в финале “Эстонской песни” звучат только две эстоноязычные песни, нет у нас никакого морального права осуждать Яака! Это была его жизнь, его время и его шанс.
Некоторые обстоятельства блестящей карьеры Яака, как и запрет на его выступления, туманны. Можно спросить, почему же именно он? Значит он был достоин этого, и на музыкальном рынке было для него место. Медленное угасание бренда «Яак Йоала» совпадает с быстрым восхождением девушки из Вынну, латышки Лаймы Вайкуле, которая в 1985-м прославилась, исполнив песню Раймонда Паулса «Вернисаж». На рынок пришла новая звезда – поющая на русском языке, но с акцентом, вожделенная прибалтийская блондинка. Это шоу-бизнес, его не имеет смысла политизировать или идеологизировать.
Своё последнее длинное интервью Яак Йоала дал ведущему передачи телепередачи “Хвост кометы” Сергею Костину. Передача очень доброжелательна как в отношении Яака, так и Эстонии и эстонцев. Так доброжелательна, что даже непонятно, кто выдумал легенду о враждебной российской прессе. Тонально рассказ Яака не отличается от многих интервью, которые он дал несколько лет назад Урмасу Отту и Вахуру Керсна, может быть, некоторые его утверждения смягчены. Над темой Кремлёвского соловья он шутит, немного беспокоит его вопрос об отце. 52-летний, в хорошей форме, Яак говорит в передаче о своей молодости и о том, что устал от эстрады в конце 1980-х годов. «Яак – любящий домашний уют Рак», – говорит о нём супруга Майре. Вместе с ведущим передачи они заходят в «Гитар Сафари» выпить пива, говорят о юном Танеле Падаре, которого Яак должен был просто силой загонять в музыкальный тур, а тремя месяцами позже этот молодой человек победил на Евровидении, и всё у него началось! Но в передаче звучали и пессимистические нотки – к 2002 году Яак остановил работу в музыкальном училище имени Георга Отса, потому что понял, что готавит безработных! Дальше Яак уже едет на шикарном тёмном “ягуаре” к морю, где его отец строит дом. Дом под крышей, но дел ещё много. Идея папы Арно тут и перезимовать не кажется Яаку удачной.
Ничто не указывает на то, что вскоре последует резкое ухудшение здоровья Яака и его затворничество. Что-то должно было случиться в его жизни, но пусть об этом расскажет в своей книге супруга Яака,Майре, вошедшая в его жизнь в 1982 году на Днях культуры Эстонии в Алма-Ате. Однажды коллеги Яака решили сделать новую пластинку со старыми песнями, и Яак послал вместо себя Койта Тооме. В январе 2005-го Яак поскользнулся и сломал ногу в трёх местах, в мае этого же года его, заядлого курильщика, настиг первый инфаркт, пока ещё лёгкий. В 2011 году – следующий инфаркт, и в тяжёлом состоянии он был доставлен в больницу. Инфаркт полезным для здоровья не бывает.
Несколько лет спустя, в первые годы после вступления Эстонии в Евросоюз телевизионщики Московского Первого канала охотились за Тынисом Мяги, второго эстрадного кумира 1980-х. Летом того 2011 года речь зашла и о Яаке Йоала, который прятался от друзей. Сам Тынис Мяги позже обижался из-за того, что при монтаже передачи использовали с излишним энтузиазмом фрагмент одной инсценировки, где певец играет пьяницу, и одновременно говорили о его временных проблемах – злоупотреблении алкоголем и депрессии.
Кому понравиться, если перед камерой его будут разбирать на части и анализировать ошибки на фоне вырванных из контекста кадров. Яак тоже был человеком с тонкой, даже прозрачной кожей. Он был деликатным и чувствительным, но при этом спонтанным, профессионально требовательным, а иной раз бесцеремонным и равнодушным. Жизнь затейлива, и люди очень разные, как и их генные наборы, данные им с собой в жизненный путь.
Яак умер 25 сентября 2014 года. Новостная программа «Время» сделала об этом сообщение длиной 4.37 минуты, где Яака характеризовали как аристократа эстрады с балтийским шармом. Манеры Яака были аристократическими, особенно по сравнению с имиджем двух коллег – Иво Линна и Тыниса Мяги, которые на советской эстраде начала 1980-х годов стали в большей или меньшей степени похожими на клоунов, но дома, в Эстонии, обрели новое дыхание.